Новые книги в моей обожаемой серии "Самокат для родителей"!
"Природа задумана по мелодии или по движению? - спросила сама себя пятилетняя девочка и ответила: - Конечно же, и по мелодии, и по движению. Мир-то один. Значит, в нем все должно быть сразу".
Цитаты~
■
Одно превращается в другое. Теряя функциональность, предметы становятся волшебными. Крышка от кефирной бутылки с бусиной на ней — блюдечко с яблочком, покрутишь яблочко — и узнаешь, что делается на другом конце света.
В этой игре ребенку открывается чудо — оказывается, ВСЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВСЕМ, и, что ни задумаешь, можно сделать. Вылепить, нарисовать, скомбинировать из предметов, склеить, выгнуть из медной проволоки и т. д. Способность ребенка одушевлять своей фантазией неодушевленный мир как бы сама диктует педагогу метод обучения. Его можно назвать «проведение через разное».
"Проведение через разное" - значит углубить и разнообразить представление ребенка о путях, ведущих к достижению цели.
---
Хотелось возразить ему вдогонку: если нам, например, неприятен тот факт, что наш организм на 90% состоит из воды, мы же не станем из-за этого удалять из него воду и тем самым подвергать себя смертельной опасности. Мы знаем, что такова наша природа. Она же заботится и о том, чтобы мы разумно использовали свои интеллектуальные недра.
Прогресс в науке, стремительное развитие цивилизации не изменили природу человека. Поэтому слова, написанные людьми до изобретения электричества, железных дорог, самолетов и Интернета, близки и понятны нам и сегодня. Мыслители древности думали о сущности жизни, и современные мыслители об этом думают. Разница лишь в том, что древние нас читать не могут. Культура, созданная человечеством, живет только потому, что сущность человека не меняется. Иначе мы бы утратили "культурные" коды и представление о том, кто мы, откуда и куда идем. Сказанное царем Соломоном о своевременности всего сущего верно и сегодня.
«Всему свое время, и время всякой вещи под небом:
время рождаться, и время умирать;
время насаждать, и время вырывать посаженное;
время убивать, и время врачевать;
время разрушать, и время строить;
время плакать, и время смеяться;
время сетовать, и время плясать;
время разбрасывать камни, и время собирать камни;
время обнимать, и время уклоняться от объятий;
время искать, и время терять;
время сберегать, и время бросать;
время раздирать, и время сшивать;
время молчать, и время говорить;
время любить, и время ненавидеть;
время войне, и время миру».
Другое дело, что время тогда текло, а теперь летит. Природа человека от этого не меняется, да, наверное, и продолжительности жизни остается той же. По количеству лет мы живем чуть ли не вдвое дольше, но в древности время определялось лишь природными циклами, а теперь ты можешь прожить за год три весны и шесть зим, и все на такой скорости, что ни весны, ни зимы не заметишь. Мы не успеваем переработать огромное количество информации, которую обрушивает на нас современный мир. Жизнь стала гонкой, а мы - невротиками. Но наверняка и это пройдет, и ураганное время сменит спокойное.
Пока же мы вовлекаем в гонку своих детей.
<...>
Нам все время некогда, и, наверное, с этим связано то, что мы разучились созерцать. Но это свойство живет в детях. Они - созерцатели и деятели одновременно. Они везде одинаковы - и на Западе, и на Востоке. Они умеют вглядываться с мир. Время для них не дискретно, а "сладчайший миг свободы" бесконечен.
Время как философская субстанция нами утилизируется. Оно — стрелочник режима дня, и не более того. С личным временем ребенка мы не в состоянии считаться.
Поздно, а сын все рисует. Ему будет трудно встать утром. Так думаем мы. И велим ему оставить рисунок, завершить его завтра, после школы. В результате послушный сын лег спать вовремя. Назавтра принялся дорисовывать и все испортил. Мы проявили неделикатность, он повиновался, а рисунок разорвал на кусочки и выкинул в мусорное ведро. Мы посягнули на личное время сына, практически мы обокрали его.
Взрослая жизнь — гонка. Мы вовлекаем в нее детей. А они, в свою очередь, будут делать то же самое со своими детьми. Не произрастает ли из этого сонм несущихся по жизни верхоглядов? Неизлечимых неврастеников?
Дисциплинированные, «режимные» люди, как правило, лишаются необходимой для развития личности функции — созерцательной. В европейском человеке побеждает деятельность. Только Восток еще как-то сопротивляется, еще способен к созерцанию.
И дети. Дети — созерцатели и деятели одновременно. Они везде одинаковы — и на Западе, и на Востоке. Они умеют вглядываться в мир. Время для них еще не дискретно. А «сладчайший миг свободы» бесконечен.
читать дальше
- Мам, знаешь, что я еще решил?
- Что?
- Что жизнь - это жизнь, и надо жить как надо, а не кое-как.
■
Одно превращается в другое. Теряя функциональность, предметы становятся волшебными. Крышка от кефирной бутылки с бусиной на ней — блюдечко с яблочком, покрутишь яблочко — и узнаешь, что делается на другом конце света.
В этой игре ребенку открывается чудо — оказывается, ВСЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВСЕМ, и, что ни задумаешь, можно сделать. Вылепить, нарисовать, скомбинировать из предметов, склеить, выгнуть из медной проволоки и т. д. Способность ребенка одушевлять своей фантазией неодушевленный мир как бы сама диктует педагогу метод обучения. Его можно назвать «проведение через разное».
"Проведение через разное" - значит углубить и разнообразить представление ребенка о путях, ведущих к достижению цели.
---
Хотелось возразить ему вдогонку: если нам, например, неприятен тот факт, что наш организм на 90% состоит из воды, мы же не станем из-за этого удалять из него воду и тем самым подвергать себя смертельной опасности. Мы знаем, что такова наша природа. Она же заботится и о том, чтобы мы разумно использовали свои интеллектуальные недра.
Прогресс в науке, стремительное развитие цивилизации не изменили природу человека. Поэтому слова, написанные людьми до изобретения электричества, железных дорог, самолетов и Интернета, близки и понятны нам и сегодня. Мыслители древности думали о сущности жизни, и современные мыслители об этом думают. Разница лишь в том, что древние нас читать не могут. Культура, созданная человечеством, живет только потому, что сущность человека не меняется. Иначе мы бы утратили "культурные" коды и представление о том, кто мы, откуда и куда идем. Сказанное царем Соломоном о своевременности всего сущего верно и сегодня.
«Всему свое время, и время всякой вещи под небом:
время рождаться, и время умирать;
время насаждать, и время вырывать посаженное;
время убивать, и время врачевать;
время разрушать, и время строить;
время плакать, и время смеяться;
время сетовать, и время плясать;
время разбрасывать камни, и время собирать камни;
время обнимать, и время уклоняться от объятий;
время искать, и время терять;
время сберегать, и время бросать;
время раздирать, и время сшивать;
время молчать, и время говорить;
время любить, и время ненавидеть;
время войне, и время миру».
Другое дело, что время тогда текло, а теперь летит. Природа человека от этого не меняется, да, наверное, и продолжительности жизни остается той же. По количеству лет мы живем чуть ли не вдвое дольше, но в древности время определялось лишь природными циклами, а теперь ты можешь прожить за год три весны и шесть зим, и все на такой скорости, что ни весны, ни зимы не заметишь. Мы не успеваем переработать огромное количество информации, которую обрушивает на нас современный мир. Жизнь стала гонкой, а мы - невротиками. Но наверняка и это пройдет, и ураганное время сменит спокойное.
Пока же мы вовлекаем в гонку своих детей.
<...>
Нам все время некогда, и, наверное, с этим связано то, что мы разучились созерцать. Но это свойство живет в детях. Они - созерцатели и деятели одновременно. Они везде одинаковы - и на Западе, и на Востоке. Они умеют вглядываться с мир. Время для них не дискретно, а "сладчайший миг свободы" бесконечен.
Время как философская субстанция нами утилизируется. Оно — стрелочник режима дня, и не более того. С личным временем ребенка мы не в состоянии считаться.
Поздно, а сын все рисует. Ему будет трудно встать утром. Так думаем мы. И велим ему оставить рисунок, завершить его завтра, после школы. В результате послушный сын лег спать вовремя. Назавтра принялся дорисовывать и все испортил. Мы проявили неделикатность, он повиновался, а рисунок разорвал на кусочки и выкинул в мусорное ведро. Мы посягнули на личное время сына, практически мы обокрали его.
Взрослая жизнь — гонка. Мы вовлекаем в нее детей. А они, в свою очередь, будут делать то же самое со своими детьми. Не произрастает ли из этого сонм несущихся по жизни верхоглядов? Неизлечимых неврастеников?
Дисциплинированные, «режимные» люди, как правило, лишаются необходимой для развития личности функции — созерцательной. В европейском человеке побеждает деятельность. Только Восток еще как-то сопротивляется, еще способен к созерцанию.
И дети. Дети — созерцатели и деятели одновременно. Они везде одинаковы — и на Западе, и на Востоке. Они умеют вглядываться в мир. Время для них еще не дискретно. А «сладчайший миг свободы» бесконечен.
читать дальше
"Природа задумана по мелодии или по движению? - спросила сама себя пятилетняя девочка и ответила: - Конечно же, и по мелодии, и по движению. Мир-то один. Значит, в нем все должно быть сразу".
-
-
22.09.2011 в 15:01хочу полностью это прочесть)))
это можно где-нить скачать? (купить вряд ли у нас можно)